Григорий Козинцев утвердил Олега Даля на роль шута без единой пробы. Режиссер прощал молодому актеру даже пристрастие к алкоголю, поскольку был уверен, что лишь Даль воплотит его замысел: показать в шекспировском шуте трагедию "мальчика из Освенцима".

Вокруг выбора исполнителя роли шута в фильм "Король Лир" было много пересудов. Казалось, мэтр собирался нарушить все правила подбора артистов. Он даже организовал пробы с Алисой Фрейндлих, которую не утвердил из-за ее беременности в это время.

Не успел худсовет с облегчением вздохнуть после отказа от кандидатуры Фрейндлих, как Козинцев объявил, что без проб назначает на роль шута Олега Даля, который имел славу скандалиста и нарушителя рабочей дисциплины. На этого артиста режиссер обратил внимание в музыкальной картине "Старая, старая сказка" Надежды Кошеверовой. Тогда Григорий Михайлович увидел в Дале поистине шекспировского героя.

Возможно, любому другому постановщику худсовет высказал бы немало претензий по поводу выбора актеров. Но с Козинцевым спорить никто не решался, ведь он был настоящей легендой.

Специально для съемок Олег Даль побрился налысо, а костюмеры вместо стандартных шутовских обличий приготовили ему собачью шкуру. Такой шут идеально подходил под замысел постановщика. Режиссеру нужен был не балагур, который кривлялся и дурачился. Для фильма требовалась максимально серьезная работа: шут говорил правду с абсолютным пониманием ситуации, и эта абсурдная откровенность вызывала хохот зрителей.

Объясняя Олегу Далю, каким должен быть шут, Козинцев приводил очень необычное сравнение. Григорий Михайлович просил актера воплотить в герое мальчика из Освенцима, которого заставляют играть в оркестре смертников.

Даль так тонко передавал придуманный образ, что Козинцев дописал несколько дополнительных сцен с шутом. Восхищаясь работой молодого актера, мэтр прощал ему даже пагубное пристрастие к алкоголю, хотя Григорий Михайлович не выносил выпивающих людей. "Отец закрывал на это глаза, потому что не видел неуважения к работе, а только симптом недолговечности артиста," – вспоминал сын режиссера.

Однажды Даль из-за очередного запоя просто не явился на очень важную съемку, когда было готово все: последняя сцена, тысячная массовка, нужная погода, которую долго ждали. Не желая подставлять артиста под удар, Козинцев взял вину за случившееся на себя.

Коллеги упрекали режиссера в излишней мягкости, однако Григорий Михайлович лишь разводил руками и говорил, что ему искренне жаль погибающего артиста. Вскоре Олег Даль вернулся и бесподобно отыграл нужную сцену. Съемки завершились, а фильм вышел на экраны и мгновенно завоевал зрительское восхищение.